Этот рассказ посвящается той единственной, которую я потерял - Алине…
Ни грамот, ни праотцев,
Ни ясного сокола.
Идет – отрывается, –
Такая далекая!
Под смуглыми веками –
Пожар златокрылый.
Рукою обветренной
Взяла – и забыла.
Подол не подобранный,
Ошметок оскаленный.
Не злая, не добрая,
А так себе: дальняя.
Не плачет, не сетует:
Рванул – так и милый!
Рукою обветренной
Дала – и забыла.
Забыла – и россыпью
Гортанною, клекотом…
- Храни её, Господи,
Такую далекую!
М. Цветаева
Я не помню, как с ней познакомился. Её звали Алина. Она была красива и стройна. Я был довольно богат и достаточно привлекателен…
- Солнышко ты мое, чтобы я без тебя делал? Что бы было, если бы я тебя не нашел?
Она улыбнулась, и, ничего не ответив, прижалась ко мне всем своим прекрасным телом. Я почувствовал приятный запах её кожи, прикоснулся к её сладким красивым губам. Мы с удовольствием окунались в мир любви, ловя каждый миг совместного пребывания, мы кружились в пучине страсти, позабыв обо всем на свете, не обращая внимания на предрассудки и совесть. Впервые в жизни я почувствовал настоящую любовь – то чувство, которое не каждый бы взялся описать. Я любил её нежно и страстно, она мне отвечала взаимностью. В те минуты, когда мы были вместе, я забывал про всё…
… Теперь я стоял на улице и смотрел, как врачи уносят её на носилках. Врач сказал, что она еще жива, но состояние очень тяжелое. Её сбил джип, джип с пьяным “новым русским” на борту. Сейчас он стоял у своей машины и задумчиво разглядывал своего помятого любимчика. Как я его ненавижу! Он сбил ЕЁ, а сам рассматривает свою сраную машину! В бешеном бессилии я сел в свою машину и дал по газам. Как мне хотелось направить её на этого лысого позолоченного “мальчика”…
Дом без нее казался пустым, здесь все мне напоминало о ней – вот кровать, на которой еще несколько часов назад мы лежали вместе. Теперь она лежит в больнице и умирает, а я стою здесь, и ничего не могу сделать. Я упал на кровать и заплакал, как маленький ребенок, у которого только что отняли любимую игрушку.
Я очень долго так лежал, лежал не двигаясь, зазвонил телефон, но я боятся к нему подойти, вдруг на другом конце провода мне сообщат что она умерла. От этой мысли я снова заплакал: “Нет, я не хочу, чтобы она умирала, только не она!” Телефон я все же взял, от правды все равно никуда не денешься.
- Да, я слушаю.
- Олег Вячеславович? Это из больницы, приезжайте сюда, вас очень просили приехать.
- Как она, доктор? – почти прошептал я в трубку.
- Приезжайте, – проигнорировал он мой вопрос и положил трубку.
По-моему, так быстро по Москве еще никто не ездил, благо моя Audi A6 позволяла мне это сделать…
Влетев в кабинет врача, я без приглашения сел на единственный свободный в кабинете стул и встревожено уставился на молодого человека, сидящего за столом.
- Как она? – спросил я серым, мертвенным от волнения голосом
- Ваша подруга получила очень серьезные травмы, и, несмотря на все усилия, нам не удалось её спасти…
- Я могу увидеть её? – я еле сдерживал слезы.
- Да, пожалуйста, пойдемте, – он проводил меня до палаты и оставил наедине с ней.
Она лежала на столе, такая живая, что было невозможно поверить в то, что она больше никогда не откроет глаза, что я никогда больше не услышу её нежного голоса. “На кого ты меня оставила, солнышко ты мое?”
… Я очнулся и сразу почувствовал сильную боль в голове. Веки отказывались подчиняться и нагло закрывали глаза, по лбу стекала струйка чего-то теплого, скорее всего моей крови… Наконец, справившись с веками и подождав пока зрение вернется ко мне полностью, я увидел смятый кузов какой-то шестерки. Черт, когда я успел врезаться то? Подъехала скорая и гиббоны. Я вышел из машины и направился в сторону побитой шестерки. Там сидела девушка лет 20, и только неестественная поза показывала мне, что она вряд ли жива. Я упал на дорогу и горько заплакал, – я причинил такую же боль тому, кто её любил, ту боль, которую мне причинил этот “золотой урод”…
У этой сказки не будет счастливого конца, так как жизнь не располагает к счастью, с каждым днем принося людям только боль и страдания. Смерть это лишь продолжение жизни, возможно более лучшей, чем она была до этого. Возможно когда-нибудь я напишу продолжение этой сказки, может быть оно будет более лучше чем наша жизнь.
Она была всем, а потерять все – значит умереть.
“Я жить хочу! -- кричит он дерзновенный. –
Пускай обман! О, дайте мне обман!”
И в мыслях нет, что это лед мгновенный,
А там под ним, -- бездонный океан.
Бежать? Куда? Где, правда, где ошибка?
Опора где, чтоб руки к ней простеть?
Что ни расцвет живой, что не улыбка, --
Уже под ними торжествует смерть.
Слепцы напрасно ищут, где дорога,
Доверясь чувств слепым поводырям;
Но если жизнь – базар крикливый Бога,
То только смерть – Его бессмертный храм.
Фет
Тайная любовь (навеяно песней исполненной Бутусовым и группой Deadушки).
Посвящается всем любящим и любимым…
Я обниму себя руками,
Прижмусь я сам к своей груди.
Я поцелую себя в губы,
Я не скажу себе “прости”.
И очень томно и тревожно
Я погружусь с собой в постель,
И будут звуки: стоны скрипы,
Но повонИт вдруг кто-то в дверь.
И вмиг я стану вновь обычным,
Пойду любить других людей,
И только после, днем безличным,
Я прикоснусь опять к себе…
Измена.
Сердце остановится,
Себя я не услышу.
Только дождь
Уже который день
Терзает мою крышу.
Капли падают на пол,
Кровь течет по моим венам
И стекает с моих ног,
Она предчувствует измену…
Человек.
Я не пишу стихов,
Я создан не для них,
Не ем я пирогов,
Они же для других!
Пишу я прозу жутко,
Рисую как медведь,
А если вам сказать по-правде,
То лучше мне не петь.
Я не умею жить,
А сдохнуть как не знаю,
“Мне помогите, чукваки”, -
Я всех вас заклинаю…
